Память человека, какой бы она ни была цепкой и стойкой, когда надо восстановить подряд, день за днем, события давно ушедшего времени, стремится опереться на какие-то непреложные факты - и не только для самопроверки, но и для того, чтобы четче проступило стершееся, ожило забытое. Военачальник обращается к донесениям и приказам военных лет, к старым штабным картам. Журналист - к сохранившимся корреспондентским блокнотам того времени: в них записаны части, где он бывал, люди, с которыми встречался. Д. Ортенберг с этой целью использует подшивку военных номеров "Красной звезды", ответственным редактором которой он был в годы войны.
Удивительное свойство профессиональной памяти: перечитывая старые номера газеты, автор вспоминает, как менялось положение на фронте, свои поездки в действующую армию, встречи и беседы с военачальниками, цели, которые редакция преследовала, публикуя те или иные статьи, корреспонденции, стихи, вспоминает, как добывали и готовили эти материалы, как работали фронтовые корреспонденты, и многое, многое другое. В его воспоминаниях всплывают конкретные обстоятельства, бесчисленные подробности редакционной и фронтовой жизни - часто неизвестные или прочно забытые, порой немаловажные, проливающие свет не только на "стратегию" и "тактику" газетных выступлений, но и на ход военных действий.
Кажется, никогда прежде и после этого газеты не занимали такого огромного места в жизни миллионов людей, как в годы войны. "Красная звезда" и ныне весьма уважаемая газета, но авторитет ее и популярность во время войны ни с чем не сравнимы. "Самой боевой и великолепной газетой наших суровых дней" назвал ее Николай Тихонов.
Сила "Красной звезды" была прежде всего в основательном знании того, что происходило на фронтах. Для этого использовались разные каналы. Свежая и точная информация постоянно поступала от собкоров и спецкоров. Добывать подобного рода сведения об обстановке на переднем крае - особенно в первый период войны, во время отступления, - было нелегко и опасно. Константин Симонов вспоминал потом: "...увидеть панику было тогда не трудно, увидеть беженцев на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбежки тоже не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, - а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерется, для этого надо было залезть не на мнимый, а на действительный передний край. И это было не так-то просто, и не всем это удавалось, и многие на этом сложили головы".
Тесные связи газета поддерживала с Генштабом, со Ставкой Верховного Главнокомандования, получая там по мере надобности очень ценные консультации. И наконец, не последнюю роль играли личные контакты редактора газеты и ее сотрудников с крупными военачальниками, во многих случаях установившиеся еще на Халхин-Голе и во время советско-финляндской войны. Это отмечает в своих воспоминаниях Г. К. Жуков: "Редактором газеты "Героическая красноармейская" (газета нашей группы войск на Халхин-Голе. - Л. Л.) был Д. О. Ортенберг, способный и оперативный работник. Он умел сплотить коллектив сотрудников газеты и привлечь к активному участию в ней многих бойцов, командиров, партийно-политических работников. В годы Великой Отечественной войны Д. О. Ортенберг был редактором "Красной звезды", и мне также неоднократно приходилось встречаться с ним в Действующей армии..." Благодаря такого рода связям авторский актив газеты "Красная звезда" включал в себя и прославленных полководцев - надо ли говорить, чего стоил их опыт и как важно, что читатель получал его из первых рук?
В "Красной звезде" хорошо понимали, что правда - самый страстный, самый красноречивый, самый действенный агитатор. Благодаря ей даже горе и беды становились силой, противостоящей врагу, питали стойкость и мужество, веру в конечную нашу победу. Это стремление говорить читателям правду, как бы ни была горька, многое определяло в редакционной работе. Вытравлялись приблизительность, "липа", "козьмакрючковщина", казенный оптимизм. Высоко ценились материалы, свидетельствующие о том, что автор находился на передовой, в боевых порядках, видел своими глазами то, что описывает. Поощрялись корреспонденты, летавшие на бомбежку, ходившие на подводной лодке, участвовавшие в партизанских рейдах.
"Красная звезда" была самой "литературной" из всех газет военного времени. В ней было больше писателей, чем в других газетах, и гораздо больше публиковалось писательских материалов самого высокого класса - и не только очерков и публицистических статей, регулярно печатались стихи, рассказы, даже повести и пьесы. Своей славой газета в немалой степени обязана писателям. Сейчас могут сказать: "Что же удивительного в том, что "Красная звезда" была самой "литературной" газетой - посмотрите, что за писатели там работали, сколько звезд первой величины!" Но это аберрация зрения, мы невольно накладываем наши нынешние представления на прошлое - многие из этих ныне известных писателей тогда вовсе не были знамениты и имена их широкому читателю мало что говорили. Скажем, Симонов был еще молодым поэтом, в редакции после Халхин-Гола знали, что он храбрый парень и безотказный работник - вот и все... А громкое имя, всенародное признание пришли к нему уже в войну, когда он стал корреспондентом "Красной звезды". И Василий Гроссман попал в газету до того, как написал "Народ бессмертен", сталинградские очерки, "Треблинский ад", а ведь именно эти вещи, написанные для газеты, принесли ему огромную популярность. И с Андреем Платоновым дело обстояло совсем не просто - не знаю, взяли бы его в другой редакции с такой охотой, как в "Красной звезде", ведь по тем временам его литературная репутация желала много лучшего, да и военные его вещи не у всех вызывали одобрение. А в "Красной звезде" к Платонову относились с большим уважением, высоко ценили то, что он писал, и не требовали от него оперативных материалов, которые ему не давались. Даже Илья Эренбург - самый старший по возрасту и самый маститый из всех писателей, пришедших в "Красную звезду", не был еще тем Эренбургом, которого зачисляли почетным красноармейцем, статьи которого в партизанских отрядах приказом не разрешали пускать на курево. Да и он сам понимал, что война была его звездным часом. Размышляя о своей литературной судьбе, он писал в послевоенном стихотворении:
Умру - вы вспомните газеты шорох,
Ужасный год, который всем нам дорог.
Слов нет, писатели немало дали "Красной звезде", но и ей они тоже обязаны. Для многих из них эти трудные, опасные, бессонные годы стали порой высочайшего творческого взлета...
Я говорил все время о главном герое книги - о "Красной звезде", а теперь следует сказать и об ее авторе. Это надо сделать хотя бы потому, что о себе он пишет очень скупо. И дело не только в том, что человек он скромный и сдержанный, ему претит какое-либо бахвальство и самовосхваление, а в том, что он целиком поглощен порученной ему работой, любимой газетой, ее задачами, ее боевым потенциалом, ее активным участием в народной войне. Рассказывает ли он о себе или о других, о принимавшихся им решениях, порой очень непростых и нелегких, о тяжком грузе ответственности, о печальных днях и радостных минутах - на первом плане всегда газета, ее коллектив, ее фронтовая судьба (думаю, что по отношению к этой газете можно так сказать).
Давид Иосифович Ортенберг - генерал-майор, журналист, писатель, автор ряда документальных книг, назову наиболее значительные: "Время не властно", "Это останется навсегда", "Июнь - декабрь сорок первого", "В те памятные годы". Шестнадцатилетним пареньком Д. Ортенберг участвовал в гражданской войне, в 1920 году вступил в комсомол, в 1922-м - в партию, после гражданской войны был на комсомольской работе, а с 1925 года стал газетчиком, редактировал городские и окружные газеты, был корреспондентом "Правды" на Украине, с 1938 года - заместитель ответственного редактора, а затем ответственный редактор "Красной звезды", последние полтора года войны провел на фронте начальником политотдела 38-й армии.
текст из вики, фото из нета разного
Давид Иосифович О́ртенберг (1904-1998) - советский писатель, редактор, журналист и генерал-майор.
Родился 16 (29 ноября) 1904 года в Чуднове (ныне Житомирская область, Украина). Участник Гражданской войны с 1920 по 1921 г. Член РКП(б) с 1921 года.
В РККА с 1938 года по мобилизации ЦК ВКП(б).
Участвовал в конфликте на Халхин-Голе в 1939, в советско-финской войне с 1939 по 1940 год.
С июля 1941 по сентябрь 1943 года - главный редактор газеты «Красная звезда». На этом посту принимал активное участие в создании публикации о 28 панфиловцах, официальная версия подвига которых была изучена Главной военной прокуратурой СССР и признана художественным вымыслом
Из материалов допроса корреспондента Коротеева (проясняющие происхождение числа 28):
По приезде в Москву я доложил редактору газеты «Красная звезда» Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30-40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями… Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня ещё раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе
Вывод расследования прокуратуры:
Таким образом, материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещённый в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого.
С 1944 года - начальник политотдела 38-й армии.
В 1946-1950 годах - начальник Политуправления Московского округа ПВО.
В 1948 году окончил ВПШ при ЦК КПСС. Член СП СССР с 1978 года.
Награды
два ордена Красного Знамени
орден Богдана Хмельницкого II степени
три ордена Отечественной войны I степени
орден Красной Звезды (1940)
орден «Знак Почёта»,
Военный крест (Чехословакия),
орден Полярной Звезды (Монголия)
медаль «За оборону Сталинграда»
медаль «За оборону Москвы»
медаль «За победу над Германией в 1941-1945 гг.»
На фото Марк Вистинецкий и Давид Ортенберг. Над передовицей газеты "Красная Звезда"
Слева направо: Константин Симонов, Давид Ортенберг и спецкор Василий Коротеев.
Константин Симонов и Давид Ортенберг в Сталинграде
Виктор Темин и редактор газеты «Красная звезда» Давид Ортенберг на фронте
Журналисты Давид Ортенберг, Виктор Полторацкий и Георгий Жуков (слева направо).
Давид Иосифович Ортенберг (1904-1998) - советский писатель, редактор, журналист и генерал-майор.
Биография
Родился 16 (29 ноября) 1904 года в Чуднове (ныне Житомирская область, Украина). Участник Гражданской войны с 1920 по 1921 г. Член РКП(б) с 1921 года.
В РККА с 1938 года по мобилизации ЦК ВКП(б).
Участвовал в конфликте на Халхин-Голе в 1939, в советско-финской войне с 1939 по 1940 год.
С июля 1941 по сентябрь 1943 года - главный редактор газеты «Красная звезда». На этом посту принимал активное участие в создании публикации о 28 панфиловцах, официальная версия подвига которых была изучена Главной военной прокуратурой СССР и признана художественным вымыслом.
Из материалов допроса корреспондента Коротеева (проясняющие происхождение числа 28):
По приезде в Москву я доложил редактору газеты «Красная звезда» Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30-40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями… Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня ещё раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе.
Вывод расследования прокуратуры:
Таким образом, материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещённый в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого.
С 1943 года - начальник политотдела 38-й армии.
В 1946-1950 годах - начальник Политуправления Московского округа ПВО.
В 1948 году окончил ВПШ при ЦК КПСС. Член СП СССР с 1978 года.
Награды
- два ордена Красного Знамени
- орден Богдана Хмельницкого II степени
- три ордена Отечественной войны I степени
- орден Красной Звезды (1940)
- орден «Знак Почёта»,
- Военный крест (Чехословакия),
- орден Полярной Звезды (Монголия)
- медаль «За оборону Сталинграда»
- медаль «За оборону Москвы»
- медаль «За победу над Германией в 1941-1945 гг.»
Произведения
Проза
- Огненные рубежи: Повесть. - М., 1973.
- Время не властно. - М., 1975.
- Это останется навсегда. - М., 1981.
- Фронтовые поездки. - М., 1983.
- Июнь-декабрь сорок первого. - М., 1984.
- Маршал Москаленко. - К., 1984. - (Люди и подвиги)
- Год 1942. Рассказ-хроника. - М., 1988. - ISBN 5-250-00051-7 (читать здесь)
- Сорок третий: Рассказ-хроника. - М., 1991. - ISBN 5-250-01172-1 (читать здесь)
- Сталин, Щербаков, Мехлис и другие. - М., 1995. - 206, с. - ISBN 5-85024-012-8.
Ортенберг Давид Иосифович Июнь-декабрь сорок первого
Давид Иосифович Ортенберг
Ортенберг Давид Иосифович
Июнь - декабрь сорок первого
Аннотация издательства: Предыдущие книги Д. Ортенберга "Время не властно" и "Это останется навсегда" были с интересом встречены читателем. На сей раз это не портреты писателей, а целостный рассказ о сорок первом годе, ведущийся как бы сквозь призму центральной военной газеты "Красная звезда", главным редактором которой Д. Ортенберг был во время войны. Перечитывая подшивки "Красной звезды", автор вспоминает, как создавался тот или иной материал, как формировался редакционный коллектив, показывает напряженный драматизм событий и нарастающую мощь народа и армии. Этот прием позволяет автору рассказать правду о войне, о самом трудном, трагическом ее периоде. Новая книга Д. Ортенберга является ценным источником для сегодняшних и будущих историков Великой Отечественной войны, содержит немало материалов, прежде нам неизвестных, и адресуется широкому кругу читателей. В книге опубликованы фотографии корреспондентов "Красной звезды": М. Бернштейна, А. Боровского, Г. Зельмы, А. Капустянского, О. Кнорринга, С. Лоскутова, Д. Минскера, А. Слуцкого, В. Темина, М. Трахмана, Я. Халипа.
Сентябрь
Примечания
Это не военно-историческое исследование и не мемуары в прямом смысле этого слова. Это - документальный рассказ-хроника, своеобразный дневник редактора, где роль дневниковых записей играют военные номера газеты "Красная звезда".
Листаю и снова листаю страницы старого комплекта "Красной звезды" там протекала моя жизнь и жизнь многих писателей и журналистов в дни войны. Желтеет с годами бумага, но не тускнеют в нашей памяти события тех дней, каждый из которых решал судьбу страны, а значит, и судьбу каждого из нас.
Говорят, что газетный лист живет один день. Это и так и не так: многим материалам, опубликованным давным-давно, уготована долгая жизнь. Они слепок времени, насыщенного как никогда тревожными и как никогда героическими событиями, пропахшими порохом.
Во второй половине сорок первого года не было ни одного дня, о котором нечего рассказать. Но я следую не всем листкам календаря, а выбираю события, с моей точки зрения, наиболее примечательные и с наибольшей отчетливостью отраженные на страницах "Красной звезды".
Читатель найдет в этой книге знакомые имена известных писателей и журналистов, о которых я уже писал. Но, воссоздавая картину тех дней, я не мог не обратиться снова к их жизни на войне, их работе в "Красной звезде", их тогдашним статьям, очеркам, стихам, без которых она была бы неполной.
Константин Симонов, узнав о замысле моей книги, откликнулся на нее такими строками, написанными уже в больнице 30 июля 1979 года:
"Убежден, что задуманное документальное повествование, связанное с работой газеты и ее коллектива в июне - декабре 1941 года, обещает быть интересным. Я, например, вспоминаю те полгода моей работы в газете как едва ли не самое трудное и вместе с тем интересное время в моей жизни. Так это было и для многих других писателей...
Построение книги по принципу изо дня в день, думаю, позволит лучше, чем какое-либо другое, показать всю меру напряжения, в состоянии которого жила сражавшаяся с врагом страна..."
Иногда меня спрашивают:
Ты на войну когда ушел?
Двадцать первого июня.
Да, это было так...
Осенью сорокового года был создан Народный Комиссариат государственного контроля СССР. Центральный Комитет партии направил в новый наркомат группу армейских политработников - начальников политуправлений округов, комиссаров центральных управлений. В числе их оказался и я заместитель редактора "Красной звезды". Меня назначили заведующим организационно-инструкторским отделом. По военным понятиям - вроде начальника штаба.
Наркомат разместился в большом здании, что напротив гостиницы "Москва". Мы, однако, не засиживались там. Сменив военную форму на гражданское одеяние, больше разъезжали по стране, осваивая новое, незнакомое для нас дело.
Утром меня вызвали в Наркомат Обороны и сказали, что группа работников наркомата во главе с маршалом С. К. Тимошенко выезжает в Минск. Предупредили, что и я поеду с ней. Предложили отправиться домой, переодеться в военную форму и явиться в наркомат.
Через час, а может быть, и меньше, оказываюсь в приемной наркома обороны. Там полным-полно военного народа. С папками, картами, заметно возбужденные. Говорят шепотом. Тимошенко уехал в Кремль. Зачем - не знаю. Ничего, кроме тревоги, мне не удается прочитать на его лице.
Около пяти часов утра нарком вернулся из Кремля. Позвали меня:
Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется. А вы поезжайте в "Красную звезду" и выпускайте газету...
И вот после полугодового перерыва я снова на Малой Дмитровке, 16, в знакомом трехэтажном здании, где до этого проработал три с лишним года.
Наша старенькая тихоходная ротация выдает последние тысячи очередного номера "Красной звезды", датированного 22 июня. Делали его накануне, до начала войны - делали обычно. Вполне мирный номер! Текущие армейские дела: минометный взвод на учениях... задачи оружейных мастеров... самообразование ротных политработников... окружная конференция рационализаторов... Спокойный, деловой тон. Ни одного слова о немецко-фашистских захватчиках, о гитлеровской агрессии. Даже на четвертой полосе, почти целиком посвященной международным событиям, в сообщениях об агрессивных действиях фашистской Германии и ее союзников в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке - совершенно бесстрастная терминология: "противники", "войска Германии", "войска Италии"...
Давно исчезли со страниц наших газет такие стреляющие ненавистью выражения, как "фашистские звери", "фашистский разбой", "оккупанты". После 23 августа 1939 года, когда был заключен советско-германский договор о ненападении, печать стала проявлять сдержанность, в общем-то объяснимую.
Теперь требовался крутой поворот - надо делать совсем иную газету. Пока я прикидывал, с чего начинать, узкие редакционные коридоры уже заполнились людьми. Небольшой конференц-зал они завалили чемоданчиками, шинелями и прочими походными атрибутами. Все в редакции бурлило и гудело. День воскресный, выходной, но сотрудники явились на службу без вызова. Все - в полевом снаряжении, некоторые даже компас прихватили. Каждый рвался туда, где уже завязалась битва. После горячих споров - кому на какой фронт отправиться - явились ко мне с готовыми заявками. Однако кто-то же должен был делать газету в Москве, а кого-то следовало придержать пока в резерве, на случай непредвиденных выездов в действующую армию. Не обошлось без обид и даже пререканий: почему, мол, я должен остаться здесь, чем я хуже других, почему такая несправедливость? Пришлось незамедлительно напомнить, что порядки и дисциплина у нас военные...
Полетели телеграммы из тыловых военных округов. Тамошние наши собкоры тоже просились на фронт. Из Ташкента поступила совсем неожиданная депеша: наш корреспондент капитан Петр Назаренко, артиллерист по специальности, настойчиво просил откомандировать его в строй, в боевую часть. Я отпустил Назаренко - его единственного - лишь после третьего рапорта. Воевал он доблестно: был командиром артдивизиона, затем командовал артиллерией стрелковой дивизии, за форсирование Днепра удостоился звания Героя Советского Союза. Погиб в последующих боях - уже в 1944 году.
Остался в памяти и такой эпизод первого дня войны.
Ворвался ко мне давнишний сотрудник редакции Лев Соловейчик, ныне автор многих книг о войне. Он с детства хромал на левую ногу и обычно не без затруднений добирался на третий этаж редакции. И тут вдруг тоже требует:
Пошлите меня на фронт.
Откровенно говоря, я даже растерялся в первый момент. Потом выпалил:
Хорошо, пошлю. Но имейте в виду: на фронте надо уметь бегать. И не только вперед, иногда и назад. Иначе - попадете в плен. Вот уж обрадуется Геббельс! Он протрубит на весь мир: "Смотрите, кого Советы мобилизовали!"
В следующую минуту я, конечно, понял, что ответ мой не очень тактичен, но, как говорится, слово не воробей...
В тот же вечер или на другой день наши сотрудники разъехались по фронтам, а "обойденные" сели за подготовку первого военного номера "Красной звезды".
Первый военный номер "Красной звезды". Как его делать? Трудная задача, хотя за плечами был уже опыт "Героической красноармейской" и "Героического похода" - фронтовых газет на Халхин-Голе и на войне с белофиннами. Таким опытом располагал не только я, а и многие другие краснозвездовцы, работавшие в редакциях тех же газет вместе со мной. Да ведь новая война отличается от тех, прошлых. Обстановка иная, и масштабы несравнимые.
Посланы телеграммы нашим окружным собкорам, сразу же переименованным во фронтовых корреспондентов: шлите материалы о первых боях. Увы! Таких материалов пока нет. Не успели еще добраться до сражающихся войск и те, кого мы направили туда из аппарата редакции: путь был нелегким. Впрочем, об этом мы узнали в подробностях несколько позже... Выехал на Западный фронт старший политрук Михаил Зотов. Мы выдали ему проездные документы до Минска. С Белорусского вокзала отправлялись еще пассажирские поезда, но уже со значительными отклонениями от расписания. Заняв место в вагоне, ...
